Ученые обсудили причины появления, практики реализации и побочные эффекты инициатив ускоренного роста восточной периферии России, а также исследовательские вопросы, возникшие при сборе и анализе полевых наблюдений, интервью, архивных и медийных материалов. На мероприятии эксперты фонда «Хамовники» представили промежуточные результаты своих исследований по проекту «Миф потенциала — потенциал мифа: проекты развития на дальневосточном приграничье».
Анатолий Савченко, замдиректора ИИАЭ ДВО РАН, эксперт фонда “Хамовники”, в докладе «Создание и распад политики опережающего развития Дальнего Востока. Случай ТОСЭР», реконструировал контекст развития новой дальневосточной политики. Гигантская территория этого региона стала крупнейшей в мире экспериментальной площадкой воплощения проектов развития. Новые люди, занявшие офисы новых организаций: от Министерства по развитию Дальнего Востока до созвездия различных корпораций и агентств, были призваны переформатировать деловую среду и создать условия для интенсивного экономического роста. Инвестиционный успех Калужской области, казалось бы, открывал секретный состав ингредиентов для воспроизведения результата с поправкой на масштаб рынка Азиатско-Тихоокеанского региона. Но в стремлении показать быстрый успех, новые структуры развития оказались в зависимости от местных элит и уже сложившихся групп интересов вокруг крупнейших региональных проектов. В результате реализация замысла пошла по пути наименьшего политического сопротивления. На сегодняшний день в развитие Дальнего Востока происходит возвращение к традиционным подходам, но оформленным в новой риторике, а нацеленность на результат заменяется задачами улучшения практик.
Татьяна Журавская, доцент ДВФУ, старший научный сотрудник ИЭИ ДВО РАН, эксперт фонда “Хамовники” рассказала о промежуточных результатах исследования ритуализации проекта развития на примере дискурсивного оформления программы “Дальневосточный гектар”. Материалами для исследования послужили интервью с представителями операторов программы, региональных и местных властей, участниками программы, а также тексты официальных документов, материалы ФИС “На Дальний Восток”, расшифровка стратегической сессии на ВЭФ-2019. Автор задается вопросом, почему программу, декларируемые цели которой, очевидно, достигнуты не были (решение демографических проблем региона), продолжают представлять как успешную? Интересным в этой связи представляется антропологический анализ функциональной роли языковых ритуалов.Так, можно выделить два варианта дискурсивного оформления: «продвижение либеральных ценностей» (с 2015 года) и «модельный управленческий проект» (с 2019 года). В первом варианте программа представлялась как патерналистский проект «обучения» дальневосточников правильным рыночным, либеральным ценностям. Основной прием – рассказывание историй «успешных гектарщиков» (в анализе ритуалов – героические истории и легенды) как героические усилия и как преодоление «страхов» (пример здоровой социальной энергии). Во втором варианте программа предстает как ритуал оправдания (легитимации, утверждения права) «провала», то есть «очищения». Суть его в том, чтобы от обсуждения первой артикулированной цели (решение демографических проблем) перейти к обсуждению «побочного результата» (создание и настройка механизма получения земли). Проект открыто не обсуждался как механизм инвестиций государства, при этом, вероятно, значительных в строительство инфраструктуры и изменения законодательства, работы ведомств, продвижение и пр. Сейчас проект проговаривается как «социальный» и «итерационный», все чаще – «эксперимент», а его значимость – распространение на другие территории. Это одновременно ритуал утверждения модели, образца, тем самым – легитимация действий, итераций («попробовать»), а также ритуал-зеркало и перформативная практика. Само называние проекта «экспериментом» меняет статус и возможную оценку действий. Общими ритуальными компонентами для двух моделей является апелляция к общим смыслам, не повседневным, более высоким целям – героического «развития» вопреки всему, символического «взросления», «возвращения величия» (неслучайна параллель с проектом Столыпина), сплочения («интеграция», идея «мы-нация»). Основные мантры включают в себя «инфраструктуру», «развитие», «освоение», «механизм», «согласование».
Леонид Козлов, доцент ДВФУ, посвятил свой доклад связи динамики программы развития Дальнего Востока с политическим процессом. Он указал, что центральное правительство, запуская новые проекты развития Дальнего Востока в первой половине 2010-х гг., не учитывало местные политические реалии, усиливая централизацию в принятии и реализации решений. При этом в Москве были сильны ожидания, что новая политика развития позволит совершить быстрый прорыв и в экономике, и в социальной сфере. К концу 2010-х гг. пришло понимание, что ТОРы, СПВ и прочие инструменты новой дальневосточной политики, мало связаны с улучшением социальных стандартов. Рост внимания Москвы к Дальнему Востоку совпал с усилением протестных настроений, что выразилось в голосовании на региональных выборах за оппозиционных политиков, и продолжении оттока населения.
Анна Кутелева, научный сотрудник НИУ ВШЭ, на примере Свободного порта Владивосток показала, как происходит разрыв между теоретическим и практическим в российской практике развития:
- · теоретически Владивосток является «восточными морскими воротами» России и имеет идеальное географическое положение для космополитического коммерческого центра; на практике федеральные власти опасаются потерять контроль над границами и секьюритизируют торговлю.
- · теоретически Россия «поворачивается на Восток» и приветствует иностранный капитал на Дальнем Востоке; на практике у местных администраций скудный опыт работы с частными инвесторами и нет мотивации приобретать такой опыт, в то время как местные предприниматели видят в иностранцах конкурентов.
- · теоретически государство упрощает правила повседневной коммерческой деятельности и снижает налоговое бремя, чтобы высвободить рыночные силы и способствовать развитию предпринимательства на низовом уровне; на практике федеральные власти хотят, чтобы местные предприниматели создавали новые отрасли и экспортировали промышленную продукцию в Азию, хотя транспортные проблемы, высокая стоимость электроэнергии и низкий спрос на российские потребительские товары в Азии делают производство в Приморском крае убыточным.
- · теоретически СПВ – «неолиберальное исключение»; на практике рыночная социальная и пространственная трансформация никогда не происходила, и этот новый проект – ещё один механизм прямого государственного вмешательства в развитие. Это позволяет утверждать, что неолиберализма в России не существует.
Доклад Ивана Зуенко, научного сотрудника ИИАЭ ДВО РАН, эксперта фонда “Хамовники”, был посвящен истории Приграничного торгово-экономического комплекса «Пограничный — Суйфэньхэ» (ПТЭК). ПТЭК несмотря на то, что вся необходимая инфраструктура была построена с обеих сторон от границы в 2004-2008 годах, так и не был запущен. Иван Зуенко выдвинул две версии, объясняющие провал этого проекта. Согласно первой из них, ввиду изменения в центр-региональных отношениях в начале и конце 2000-х годов изменилась и самостоятельность локальной элиты, являющейся инициатором проекта. В новых, централизованных условиях, локальные элиты уже не могли договориться с Центром о внесении корректив в законодательную базу, регламентирующую трансграничные обмены на конкретной территории, а Центр не был уверен в необходимости реализации подобного проекта. Вторая гипотеза декларирует несоответствие экономической целесообразности и дискурсивных практик, мифологизирующих в представлении локальных элит потенциал развития приграничных территорий. Реально ни в одной из сфер ПТЭК не предлагал выгод, заметно превышающих выгоды существующих каналов трансграничного обмена. Это же, кстати, показывает и пример трансграничной зоны экономического сотрудничества «Хоргос» между КНР и Казахстаном, в которой исследователь работал в 2019 году. «Хоргос» запущен и полноценно функционирует уже почти десять лет, однако, за это время он так и не смог стать чем-то большим, чем «барахолка» на границе с дешёвыми потребительскими товарами.
Сергей Иванов, научный сотрудник ИИАЭ ДВО РАН, эксперт фонда “Хамовники”, на примере СЭЗ «Находка» поднял вопрос о нашем понимании «территории» и связи проекта развития с местом, на котором он реализуется. Государство, осуществляя дальневосточные инициативы, стремится навязать представление, что его усилия направлены на улучшение конкретного физического пространства. Это в том числе подчеркивается через название проектов (например, Свободный порт Владивосток, СЭЗ «Находка», имена почти всех ТОРов). Такое стремление проистекает из государственного восприятия территории через суверенитет, предполагающий монополию на установление границ и управление в рамках этих границ. Государство реализует свое господство над территорией в рамках социального пространства, но воображает, что управляет физическим пространством в его конкретных границах. Такое восприятие территории проявляется в проектах развития: они выглядят как практики по улучшению конкретной географической области, однако прежде всего перезаписывают социальные отношения, связанные с местом и его ресурсами. По мнению, Сергея Иванова эффекты государственных инициатив необходимо искать не в физическом пространстве, а в том, как трансформируются отношения власти и обмена по поводу ресурсов территории.
